Компания Гуляевский порог

«Первый прыжок»

1993 г., газета «Электромашиностроитель»

Вы, читатели, наверное знаете, что в нашем городе с большим трудом, но де лает первые шаги такой высокотехнический вид спорта, как прыжки с парашютом. В минувшем, 1992 году, были организованы и проведены первые прыжки с парашютом тремя группами минусинцев. В составе групп была не только учащаяся молодежь, но и работники АО«ЭЛКО». Это ребята — дельтопланеристы и туристы из клуба «Арго». Сейчас к прыжкам готовится очередная группа новичков. О своих первых прыжках и впечатлениях рассказывает В. Кулясов.

День 26 сентября 1992 г. мне запомнился надолго. И дело не в том, что я осуществил в этот день мечту юно­сти и первый раз сига­нул с парашютом. А де­ло в том — как сига­нул! Об этом «шедев­ре», пожалуй, стоит рас­сказать.

С утра стояла «мерзо­пакостная» погода, и мы очень долго ждали са­молет из Красноярска. Он мог и не прилететь. Так бывало уже не раз. Но где-то к четырем ча­сам вce таки прилетел. К этому времени все уже были голодные, за­мерзшие и угрюмые. Оживление, которое при­нес самолет, быстро уга­сло, когда выяснилось, что при такой погоде прыгать нельзя. Надо немного подождать, по­ка развеется.

С каждым часом ожи­дания настроение у ме­ня ухудшалось. Дело в том, что произошла на­кладка. Вечером в пять часов у нас должны бы­ли собраться гости на семейное торжество. И я должен был обеспе­чить застолье хлебом. И вот, глядя на часы, я представил, как меня костерят и пережевыва­ют голодные родствен­ники. Мысль о том, что дома встреча будет с большими «нюансами», повергла меня в стой­кое уныние.

Разрешение на прыж­ки дали в седьмом ча­су вечера. Оставалось буквально сорок минут до условного заката солнца. После него все самолеты ДОСААФ дол­жны стоять на земле. Нас построили и разде­лили на три группы. Я, конечно же, попал в последнюю третью, с тремя махонькими дев­чонками студентками. В толстой куртке, туго пе­ретянутый ремнями, и от этого неуклюжий, я на их фоне смотрелся ве­сьма комично. И, как самый тяжелый, должен был прыгать первым. Наша группа поднялась в воздух за 5 минут до заката. Пока самолет набирал высоту я мрач­но смотрел в иллюми­натор. Вот сейчас... вот сейчас сбудется мечта юности! Но никаких «чувств» не было. Уны­ло хотелось есть. Выпус­кающий открыл дверь самолета, раздался сиг­нал. Я подошел и меш­ком вывалился в эту дыру.

Почему-то сразу ста­ло темно. Затем неболь­шой толчок, и я почув­ствовал, что меня силь­но крутит. Потом рас­сказывали, что меня кру­тило, как вертолет. Это раскручивались неакку­ратно сложенные стро­пы. Пока было враще­ние, я вяло соображал, почему же темно? По­том сообразил. От уда­ра воздушным потоком, каска, одетая на шер­стяную шапочку, наеха­ла аж на нос. Я усилен­но пытался сдвинуть ее на место Очень сильно мешали ремни и стро­пы. Наконец, каска сдви­нута на затылок. Но светлей не стало. Ока­залось, что и шапочка на носу. А вот сдвинуть ее было сложней. В об­щем, первую половину спуска я провел в тем­ноте в борьбе за свет. Наконец, шапка на мес­те и  прекрасное мгно­вение — Минусинск на ладони. Енисей, снег ле­тит снизу вверх, в лицо и... тишина. Я не успел насладиться картиной. В животе заурчало, щелк­нуло и что-то ослепите­льно белое медленно, как в замедленном кино, стало вываливаться вниз, к ногам. Это сработал на критической высоте автомат запасного пара­шюта. Борясь за свет, я совсем забыл его от­ключить — выдернуть красный шнурок. Спус­каться на двух парашю­тах считается большим публичным позором.

Стало тошно. Чем бо­льше распускался запас­ной парашют, тем бли­же наплывало на меня расплывшееся в счаст­ливой улыбке лицо са­мого ехидного зубоска­ла и языкастого остро­слова из всех наших де­льтапланеристов — Саш­ки Калинина. Он ждал внизу. У меня засосало под ложечкой и очень захотелось назад, в са­молет. Но судьба неумо­лимо влекла вниз, к ти­рану, испить до конца горькую чашу.

Перед приземлением мне надо было развер­нуться на полоборота, т. к. я летел вперед спи­ной и приземлиться мог на кобчик. Я никак не мог понять, как развер­нуться с двумя парашю­тами? Кругом была ку­ча веревок и ремней. Неясно было — что тя­нуть. Поэтому тянул все подряд, кое-как мне уда­лось подвернуться, и я более-менее нормально шлепнулся об землю.

Здесь меня уже жда­ли с большим нетерпе­нием. По веселому вне­шнему виду молодой публики было видно, что Калинин уже размялся по моему адресу и сей­час, дрожа и подпрыги­вая от нетерпения, ждал, когда я подойду на рас­стояние «прямого выст­рела», чтобы потоптать и насладиться моим жал­ким видом. Была мерз­кая погода, но для не­го ярко светило солнце. Он аж вспотел от удо­вольствия. Бросая искро­метные взгляды на мо­лодых девушек, Кали­нин выдавал такие склад­ные перлы по моему адресу, что они тонули во всеобщем хохоте. Я не берусь дословно пов­торить, но вдохновенные импровизации с блеском крутились около интим­ных тем. Первый пры­жок это как первая брач­ная ночь, и испортить его вторым куполом все равно, что провести брач­ную ночь втроем с дуб­лером и т. д. Или: с тобой прыгнули три ку­рочки и ни у кого не сработала запаска, а ты — Сивый Мерин перетрухал до такой степе­ни, что... и т. д. И, глав­ное, все в изящном цен­зурном варианте. Не ожидал от него.

Когда все устали сме­яться, Костя Седов — обладатель уникальных падений на дельтаплане, с удовольствием протя­нул: «Ты, Володя — пи-жо-он».

В заключение руково­дитель прыжков — Лео­нид Крамаренко, когда я подошел к нему, на глядя в мою сторону, брезгливо через губу произнес: «Если хочешь еще, завтра в десять».

Растоптанный, обсме­янный, униженный, без хлеба я явился домой и получил добавку от сво­их родственника. Taк завершился мой первый прыжок с парашютом. В этот день все было про­тив меня.

Наутро была прекрас­ная погода. Удалось бы­стро провести киносъем­ку. Перед моим вторым прыжком, когда само­лет набрал высоту, ко мне обратился молодой паренек: «Вы знаете, го­ворят что во втором прыжке страха больше, чем в первом. Мне не­много страшновато». А мне? Я весь дрожал от страха. От страха за­быть выдернуть красный шнурок. Ведь Калинин ждал внизу. Но второй и третий прыжки про­шли просто замечатель­но.

Многие спрашивают, страшно ли пры­гать?

Мы пришли с ребятами к общему вы­воду. По степени риска, прыжки с пара­шютом значительно безопасней, чем по­леты на дельтаплане. И уж, тем более, нельзя их сравнить со сложными водны­ми или горными путешествиями.

Прыжки с парашютом — это удоволь­ствие!

Так что, приходите и прыгайте!