Компания Гуляевский порог

«ЭЛЕКТРОМАШИНОСТРОИТЕЛЬ» 22 сентября 1987 года

21 августа закончилась очередная, третья, киноэкспедиция клуба «Арго». Маршрут пролегал по уникальному природному району нашей страны- заповеднику — плато Путораны. Событие это рядовым не назо­вешь. Экспедиция продолжалась 38 дней (33 ходовых) Пройдено 1160 км с двумя волоками, по семи рекам Красноярского Севера. Путешествие началось в г.Но­рильске и закончилось в пос. Тура. Снят богатейший киноматериал по труднодоступным верховьям рек Котуя, Гонгды, Курейки, Ягтали, Кочечумо. Рассказыва­ет об этой необычной киноэкспедиции с драматически­ми порой случаями, ее руководитель В. КУЛЯСОВ

 

В.Кулясов

«ЧЕТВЕРО В ТУНДРЕ»

ПРОЛОГ

Сейчас, когда за плеча­ми немалый многолетний опыт походного бытия и есть с чем сравнивать каждое новое путешествие, я делаю вывод: экспедиция по Путоранам — это для меня событие. Готовясь к путешествию, я даже не мог предположить о том влиянии, какое оно окажет на меня, Подумаешь, полутундра — полулесье, «комариное царство», холод вечной мерзлоты — что особенного? Тем более, на маршруте не ожидалось рискованных, мощных по­рогов типа Моткиных щек на Китое, рождающих мас­су острых ощущений, которые зрители привыкли видеть в наших фильмах.

Но Путораны дали ред­кую возможность почувст­вовать древний, романтический вкус путешествий в духе Арсеньева или Федо­сеева. Конечно же, на нас сильно повлияли полная оторванность этого геогра­фического района от циви­лизации, очень большая протяженность маршрута и его длительность. Забросившись из Норильска на вертолете в центр Путоран — верховья р. Котуй (256 км.) — мы только через 1160 км дошли до первого населенного пункта — пос. Тура. Кроме того, нас бы­ло всего четверо — минимальная численность для самоспасаемости группы.

Уже в Туре местные ры­баки, узнав о нашем маршруте, молча качали головой. А охотник в устье реки Ягтали сказал, что за пять лет, которые он здесь охотится, наша группа—тре­тья на его памяти, что про­ходит по этим местам.

И еще. Я видел, что жизнь на вечной мерзлоте держится лишь на глуби­не не более 50 см. Визу­ально это как-то ошеломляет. Я физически ощутил хрупкость, ранимость жиз­ни, всей этой северной при­роды, суровой и неожиданно прекрасной! Но я уже знаю: весь этот огромный массив погибнет задолго до того, как побелеет моя голова. Северу не много надо. Заканчивается соору­жение Курейской ГЭС. Депутат от эвенкийского округа т. Мангс, как нам сказали охотники, дал раз­решение от имени своего народа продолжать стро­ить Туруханскую ГЭС, чем вызвал всеобщее возмуще­ние. Во Всесоюзном инсти­туте «Гидропроект», видимо, уже все готово, чтобы затянуть петлю на реке Котуй. С 1975 года они пла­нируют построить там ГЭС. Не до конца все ясно с Нижне-Еннсейской ГЭС.

А шумная геологическая, изыскательская и прочая братия, беззаботно сдирающая эту живую пленочку- кожу всеми видами техники! Хозяина- то нет, никто не спросит. Все пру­жины на уничтожение взведены, а то, что они рас­крутятся, сомнений наша действительность не допус­кает.

Красноярский институт леса (его экспедицию мы встретили недалеко от пос. Тура) пытается  максимально расширить зону северной тайги, свободной от хозяйственной деятельнос­ти. Но эти его благие пожелания вряд ли приведут к успеху у нас в крае. Так что в прекрасной музыке впечатлений от путешествия есть много печальных нот.

 

НАЧАЛО

Путораны — страна бо­льших и малых озер с за­мысловато разветвленной ре­чной сетью, страна самого северного в мире базальто­вого плато. Здесь редкое сочетание сурового кли­мата, своеобразного рельефа, флоры и фауны. Край, дающий возможность уви­деть «затерянный мир», к счастью, еще почти не тронутый цивилизацией. С февраля 1989 года в Путора­нах образован заповедник.

Здесь до сих пор многие ущелья, каньоны, высокогорные озера, безымянные вершины не видели человека. Ведь постоянных жи­телей на плато никогда не было — эвенки лишь изредко кочевали вслед за мигрировавшими оленями по долинам крупных рек — Аяно, Курейки, Котуя и боялись подниматься на плато. Проникновение  казаков и русских купцов на северо-восток и полуостров Таймыр, начиная с XVII века, шло в обход Путоран. Полностью этот район горной тундры был нанесен на карты совсем недавно — в послевоенное- время.

Наше путешествие началось с г. Норильска. Лич­но на меня город произвёл очень тяжелое впечатление. Конечно, это самый север­ный город в мире, построенный на вечной мерзлоте, Но грязь, захламленность вокруг города, отвратительные запахи промышленного происхождения, посто­янные мощные выбросы в атмосферу работающих комбинатов, делают жизнь в Норильске крайне не­удобной, особенно жалко детей. Норильчане говори­ли нам: уже даже Канада имеет претензии к Норильску по поводу отравления природы — выбросы комбинатов Норильска под­хватываются воздушными потоками и перенесясь через Северный полюс, оседают в Канаде.

Обозревая из иллюмина­тора вертолета проплыва­ющее внизу плато Путораны, я затосковал. В голову полезли мрачные мысли. Внизу лежал унылый бе­лый пейзаж. Все было в снегу, озера стояли подо льдом. Дело в том, что лето в этом запоздало. Теплые дни начались практически только с нашим приездом. Нам рассказывали, что медведь сейчас в горах го­лодный и злой. В связи с этим я живо вспомнил свое «медвежье» приключение за день до вылета.

В десяти минутах ходь­бы от аэропорта Валек, на территории одного из про­филакториев, в большой железной клетке живут два трехгодовалых медвежон­ка — брат и сестра. Мы с Виктором Полевым пошли их смотреть. Для того, чтобы сделать слайд с мед­ведями на кадре без ре­шетки, я решил просунуть фотоаппарат между прутьями. А так как сбоку сде­лать это было нельзя по соображениям безопаснос­ти. я надумал залезть на верх клетки по рядом стоявшему сарайчику. Высота клетки была около 4 метров.

Воспользовавшись тем, что звери зашли в свой до­мик, я быстро залез на­верх. То, что произошло дальше, меня просто потрясло! Медведи быстро выскочили из домика. и един из них прыгнул на решетку клетки. О таких возможностях косолапых в прыжках я не имел ни ма­лейшего понятия. Он при­землился на стенку клетки сразу всеми четырьмя лапами (!) на высоте око­ло 2-х метров, и уже через мгновение его когтистая лапа едва не достала моих ног. Я скачками побе­жал по потолку в другой угол. Но медведь поистине с обезьяньей ловкостью пе­ремещался подо мной по решетке с такой же скоростью и не давал возмож­ности спрыгнуть вниз. Ес­ли бы мне кто-то рассказал о такой проворности мед­ведей, я бы не поверил. Так мы сделали несколько кругов. Мне пришлось прыг­нуть в центр потолка клет­ки. Сюда достать - он не мог, потому что лазить по потолку еще не научился.

Но медведь следил за вся­ким моим движением. Вто­рой зверь тем временем стал сильно трясти автомобильную шину, которая висела на цепи как раз в центре клетки. Теперь они работали в паре. Один не позволял спрыгнуть, а другой — тряс потолок в на­дежде, что я упаду вниз. Зрители вокруг визжали от восторга. Но клетка была прочная, я успокоился и стал разглядывать висящего подо мной медведя. Наши глаза встретились. Его взгляд не был зол. Он резвился, играл и был ис­кренне рад неожиданному развлечению. Но медвежьи клыки и когти вблизи ног впечатляли. Я загрустил. Тогда подумалось, что та­кому ловкому зверю при роковой встрече мы со своими ножами противостоять вряд ли сможем.

Так как я не падал, мед­веди вскоре потеряли ко мне интерес и стали ку­паться в своем бассейне. А я. ко всеобщему неудоволь­ствию зрителей, спрыгнул вниз.

И вот в вертолете, гля­дя на белое море, я силь­но забеспокоился. К тако­му — снежному пово­роту дел мы не были го­товы. Но когда вертолет сделал промежуточную по­садку и высадил группу из Москвы. стало спокойнее. Вблизи все оказалось зна­чительно лучше. А в верховьях Котуя снега вообще было мало, и то лишь на склонах гор.

Наша заброска осуществ­лялась глубокой ночью — в три часа. «глубокая ночь» летом для этих мест вы глядит примерно также, как у нас утро в 6 часов. После приземления мы сра­зу легли спать. А прос­нувшись, услышали голоса — с реки к нам поднимались «архангельские мужики». Это были ребята с Северной Двины, которые улетели на сутки раньше нас. Их группа в 14 чело­век совершала один из стандартных кольцевых вариантов путешествий по Путоранам. Это, когда на­чав в Норильске, группа делает кольце в 400—^:700 км и снова своим ходом возвращается в город. Мужики угостили нас вареной печенью налима, которого они наловили в изобилии. Печень была отменная, жирная, вкусная. Во вре­мя этой незапланированной трапезы особенно отличил­ся Саша Бойко.

Это была наша первая и последняя встреча с людьми на ближайшие 20 дней.

 

«Экипаж великолепных рогоносцев»

Путешествие началось просто замечательно. Пре­красная солнечная погода стояла целую неделю. На первых километрах пути я увидел на берегу парные рога вместе с оленьим че­репом. Они были прекрас­ны! Буквально в течение часа мы затарились ро­гами на каждого члена экипажа. Больше всех со­противлялся и не хотел брать сей сувенир Сергей Кондрашев. Но «рогатый» экипаж настоял на том, что хоть Сергей и холостяк, рога ему никак не повре­дят, более того — даже к лицу.

Наше судно, ощетинившиеся. в разные стороны рогами, выглядело очень комично. Каждый уже при­кинул, на какой стене он повесит трофей. К сожале­нию, мечтам не дано было осуществиться. Достигнув озера Харпича, мы вот­кнулись в ледовое поле — озеро было забито дрейфу­ющим льдом. Предстояла незапланированная 20-ки­лометровая «пешка». Разобрав катамараны, мы во­друзили рога поверх рюк­заков (а вес рогов был не менее 10 кг) и двинулись вдоль берега. Но крутые берега, большой вес ноши, кусты, за которые мы постоянно цеплялись «су­венирами», быстро нас вы­мотали. Решили разгру­зиться. Я погладил рукой изящную царскую корону оленя и повесил на сучок. Мои рога были самые луч­шие. Уходя, мы утешали себя разговорами о том, что жизнь большая и впе­реди преподнесет еще не­мало других ветвистых рогов.

Во время всего маршру­те мы часто наблюдали ос­татки волчьих пиршеств — кости, клочья шерсти, ро­га... Удалось увидеть играющих волчат. Волк в Путоранах — самый крупный в СССР и достигает 70 кг. Не раз встречались нам лоси. К одному ог­ромному быку нам удалось подкрасться на ката­маране очень близко. Он стоял в воде к нам задом и ел ветки кустов. А. Бой­ко вел киносъемку. Когда зверь обернулся и увидел нас в непосредственной близости от себя, от изум­ления и неожиданности от­крыл рот. из которого тор­чали веточки, и стоял так несколько секунд. Потом одним прыжком исчез в кустах.

Медведь попался нам на р. Кочечумо. Он переплы­вал ее. И мы с веселыми криками гребли изо всех сил, пытаясь его догнать. Миша выбрался на берег, отряхнулся, сел на камень и стал с интересом нас поджидать. Мы с энтузи­азмом затормозили. Когда до зверя оставалось около 20 метров, он ушел в кус­ты.

А как-то на Котуе я, об­локотившись на ствол ли­ственницы, с большой вы­соты долго любовался пер­вым Котуйским ущельем. Вид был замечательный. И вдруг в глаза бросились клочки бурой шерсти под ногами. Я осмотрелся и увидел, что опираюсь на пограничный медвежий столб. Медведи метят свою территорию, скребя когтями деревья и трутся об них, стоя на задних лапах. Ли­ственница, как елка в Новый год, была украшена клочками шерсти. Я срочно заторопился в лагерь. На мой эмоциональный рассказ А. Бойко отреаги­ровал вопросом: почему я не набрал шерсти для ры­бацких мушек? Я промол­чал. Ну как ему объяс­нить, что мне было не до чужой шерсти, свою бы со­хранить.

На Котуе нам удалось увидеть лебедя. А зайцы на Курейке в 10 метрах от нас спокойно что-то грызли, когда катамаран проплывал мимо. Попада­лись на пути ондатры. В Путоранах хариус — са­мый крупный из тех что мы когда-либо лови­ли. Наш рыбак В. Полев в изобилии таскал черно­спинных рыбин величиной по 60 см. С. Кондрашеву удавалось ловить эту рыб­ку даже на блесну. По берегам рек мы набрали массу полугодрагоценных камней. Многие из них (агаты, аметисты и др.) на­ходятся там в изобилии.

Большое впечатление по красоте и необычности про­извели на нас ущелья рек Котуя, Гонгды, Кочечумо. Во многих случаях они да­же прекрасней саянских. Весь этот край является столицей «комариного цар­ства». Временами комара было так много, что после удара ладонью по спине со­седа на ней оставался гус­той четкий отпечаток всей руки из раздавленных на­секомых. На маршруте грубый запах «Дэты» был для нас желанней запаха изысканных женских ду­хов. От комаров нас спа­сали накомарники. При­чем, как показал опыт В. Полева, в качестве накомарника прекрасно идет свадебная фата. Но, не­смотря на защиту, многие пешеходные километры бы­ли поистине кровавыми. Шлепок рукой по щеке ос­тавлял кровавый след. В этих комариных условиях мы с содроганием и ужа­сом вспоминали выступле­ние по ТВ дяди В. Полева из пос. Курейка. Он немало лет отсидел в ста­линских лагерях. И расска­зывал. как ставили полу­раздетых людей под пуле­метом на комариную пыт­ку... Шевелиться нельзя. Попытка смахнуть кома­ров пресекалась расстре­лом. Многие падали в об­морок через несколько ча­сов пытки, многие не вы­держивали этого изуверст­ва и сами бросались на пулемет.

На девятый день пути, когда заканчивался наш первый пешеходный переход в долину р. Гонгда, я про­снулся утром от резкого удушья. В груди все хри­пело. Через некоторое время сообразил, что, видимо, начался острый бронхит. В вертолете я сидел у откры­того иллюминатора, через него велась кино,- фото­съемка, и меня сильно про­дуло. На легкое недомога­ние в течение первых дней пути я внимания не обра­щал — так бывало не раз, и организм сам справлялся с наступающими хворями. А сейчас, поди ж ты, не справился. Как говорится, и на старуху бывает про­руха. Как известно, брон­хит лечится долго. Но не это страшно. За ним мо­жет последовать воспаление легких. А в наших ус­ловиях это чревато! От такой перспективы меня прошиб холодный пот. Я вдруг вспомнил своего сы­нишку Ванечку, его вопрос на прощание: «Папа, а ты куда посель? А ты скоро придесь?»

Обратного пути уже не было. Впереди более 900 км, причем часть пешком, без всякой надежды встре­тить людей. Помощи не будет ни от кого. Ко всему прочему, в аптечке с антибиотиками оказалось не густо. Это была уже халатность! Перед походом из-за занятости я не проверил содержимое аптечки у медбрата. Если сейчас заболеет еще кто-то, будет кризис. Оправданиями о том, что МЖСК «Молодежный» поглотил все мое время перед похо­дом, никого не вылечишь.

Как бы там ни было, меня начали усиленно вра­чевать. На беду, погода испортилась и пять дней было дождливой. Это вре­мя- стало наиболее тре­вожным в плане развития событий. Но дневка в пре­красной избе на р. Ирбокан внесла перелом. И вторую «пешку» — в бас­сейн р. Ягтали — мы про­шли за два солнечных дня. Впоследствии лечение про­должалось всеми доступны­ми методами. Особенно усердствовал А. Бойко. В охотничьей бане, в полу­мраке обжигающего пара, с горящими глазами и са­дистской улыбкой на лице он без жалости хлестал меня наотмашь лиственичным веником. Лечил до такой степени, что меня почти вынесли из бани под красны руки.

На 21-й день пути, плы­вя уже темной ночью по р. Ягтали, мы заслышали собачий лай, и вскоре на берегу нас встретили два охотника. Здесь было не­большое зимовье профес­сиональных охотников, про­мышляющих зимой соболя и оленя. Встреча оказала роковое влияние на про­должение путешествия. От хозяев мы узнали, что на основную базу в устье р. Ягтали через 3—5 дней должен прилететь на АН-2 их товарищ с продуктами. Наутро все вместе мы поплыли на основную ба­зу. В этот день А. Бойко исполнилось 33 года. Зна­менательная дата — воз­раст распятого Христа. И в этот день мы пересекли Полярный круг. Экипаж коллективно посочувство­вал своему товарищу по поводу прожитых молодых лет и подарил в утешение радужное ожерелье Полярного круга.

Центральная база охот­ников — это одна изба с баней и лабазом. Там нас ждал знатный погром. До этого я много слышал про то, как медведи громят зимовье. И вот теперь уви­дел сам. Изба была от­крыта изнутри. Медведь умудрился залезть в окно. Матрацы, одеяла, книги, прочая утварь — все было разбросано, порвано, измя­то. Но самое страшное — разгром лабаза. Охотники уже завезли на зиму боль­шую часть продуктов. И вот теперь мука, крупа, стиральный порошок, сухое молоко, патроны, про­битые когтями и высосан­ные банки сгущенного мо­лока. банки с борщами и прочая снедь — все было перемешано и разбросано. На самых видных местах, на тропинках возвыша­лись большие кучи мед­вежьего помета. Миша пи­ровал перед спячкой от души. Предварительный подсчет показал, что он съел только из сладостей — 50 кг сахара. 20 кг кон­фет, ящик сгущенки, 20 кг пряников. Куда-то пропа­ло 20 банок растворимого кофе. Мы нашли в траве только одну банку. Потом ее выпили с горя вместе с охотниками, списав рас­ходы на медведя.

Здесь, на базе, мы при­няли решение закончить маршрут и дождаться самолета. Первые три дня отдыха в 10 км от Поляр­ного круга прошли относи­тельно спокойно. А. Бой­ко подстрелил утку. Я обыскал золотой корень, что было совершенно не­ожиданно для нас. Мы ни­где не читали, что родиола растет у Полярного круга.

Резкое расслабление, вы­нужденное постоянное без­делье после напряженной части маршрута, неуверен­ность в прилете самолета (рация охотников слома­лась) — увеличили и без того большую психологи­ческую нагрузку, ввели психологические трения в группе. Вообще тема пове­дения людей в сложных условиях, с ограниченным кругом общения чрезвы­чайно интересна. Иной раз давно и хорошо извест­ный парень выкинет ко­ленце — хоть стой, хоть падай. А бывает, что и сам взбрыкнешь так, что потом тошно становится.

На основании собствен­ного опыта могу сказать, что напряжение во взаимо­отношениях между людьми в замкнутых группах обыч­но возникает на 15—J8 день путешествия, когда нагрузки уже накопились, а разгрузиться, отвлечься где-то на стороне нет воз­можности. Плохо, когда график очень жесткий. Тогда бывают свои стрессы: разряжаются за счет това­рищей. Проявляется это в раздражении без причин, во взаимных придирках, мнительности, упрямстве, резкостях, даже грубости. «Ителлигентные» натуры довольно часто болеют комплексом «суперполно­ценности» — свое мнение в решении каких-то вопро­сов ставится выше других, навязывается всем и т. д. Читатели, у которых бывают конфликты в семье (а таких, надеюсь, единицы!), поймут о чем речь, здесь масса общего. Конечно, многое зависит от величи­ны физической нагрузки, погоды, конкретного сос­тава группы и, самое глав­ное, уровня культуры, тер­пимости, воли каждого.

Обычно сразу же после выхода с маршрута в «населенку» психологическое равновесие в коллективе восстанавливается и нега­тивные моменты забыва­ются. Но мне рассказали сличай, когда один участ­ник так устал, что стре­мился сломя голову оторваться от ребят и добраться домой самостоятельно Всякое бывает. Для упорядочения жизни группы последнее слово при принятии решений всегда при надлежит руководителю. В шуточной фразе «Сказал руководитель на корову — птичка, значит — птич­ка!» — серьезный смысл. Для читателей, незнакомых с походной жизнью, ска­жу, что дело личной че­стности каждого, незави­симо от своего мнения, выполнить принятые реше­ния. Потом, на разборе похода разбираются все «коровы» и «птички», не взирая на ранги. И дело тут не только в том, что за все происшествия «шеф» отвечает головой — несет уголовную ответственность. Этот порядок идет от древ­них морских путешествен­ников. И подсказан он опытом выживания в эк­стремальных условиях.

Страшно сказать, но мы просидели на базе 8 су­ток (!). со дня на день ожидая самолета. Терпенье наше лопнуло, и злые, проклиная все на свете, мы уплыли в ночь по р. Кочечумо. До Туры оставалось 580 км. Читатель может, представить, какие это бы­ли километры! Пятеро су­ток мы не отрывались от весел. Плыли день и ночь. Двое гребут — двое спят в палатке на катамаране. Здесь же, на судне, варили обед. Приставали к берегу лишь в случаях крайней необходимости на несколь­ко минут. Каждый в сут­ки делал около 50.000 греб­ков, а всего экипаж «гре­банул» не менее одного миллиона раз.

Темным! ночами нас несколько раз сопровождали волки, светлыми тенями следуя вдоль берега. Через перекаты, шиверы и пороги шли на слух.

Недалеко от Туры к нам подплыла моторная лодка. В ней было двое рыба­ков. У нас буквально от изумления, как говорится, «выпал глаз», когда они спросили: не из Минусин­ска ли мы и назвали наши фамилии. Вот когда стрель­нула неотосланная телег­рамма! Жена одного из нас, не получив телеграм­мы о том, что мы задержи­ваемся, развернула поис­ковые работы.

Приплыв 20 августа в Туру, мы прежде всего уточнили: летал ли АН-2 на Ягтали? Оказалось, что так и не летал. Через сут­ки мы были уже в Мину­синске.

 

ЭПИЛОГ

Закончилось замечатель­ное путешествие в уни­кальный край. Но осталось чувство какой-то незавер­шенности! Мы ведь только слегка прикоснулись к се­верной природе и очень многого не видели. Конеч­но, север еще раз поманит нас к себе.

В заключение участники экспедиции благодарят профком объединения, спорткомитет, ГК ВЛКСМ, отдел ОНТИиД за оказан­ную помощь в проведении этого сложного мероприя­тия. Группа выражает бла­годарность Г. Вохмину за замечательно подготовлен­ное к походу судно, что спасло нас от многих аварий.